Десять лет назад – осенью 2009 года в России появилась новая должность, отдельный государственный чин – детский омбудсмен, то есть уполномоченный по правам ребенка при Президенте РФ.

Что уж говорить, эту должность в нашей стране должно надо было учредить – слишком часто в стране нарушаются права самых беззащитных. Ежегодно в России убивают более 500 несовершеннолетних. Страшная цифра. И это цифра сегодняшнего дня, когда омбудсмен работает уже 10 лет. Сначала этот пост занимал Павел Астахов, позже его сменила Анна Кузнецова – многодетная мать, православная женщина. Но всех проблем пока решить не удается.

Автор этих строк с подачи одного федерального СМИ в качестве корреспондента ездил в Нижний Тагил Свердловской области. На дворе стоял январь 2018 года. Там в одном из самых неблагополучных районов рядом с Уралвагонзаводом – на Вагонке, в пятиэтажном доме у родителей трое детей, двое – малыши. А родители пьют, водят собутыльников в пустое жилье – дерутся, кричат так, что соседи жалуются постоянно. Думаете, кто-то из слуг государевых решил ситуацию? Нет, опека не могла достучаться в дверь, участковый четыре раза разговаривал, предупреждал, но безуспешно. На этом потуги государства прекратились.

Тогда пришлось написать Анне Кузнецовой сообщение, контакт есть. Она ответила – пишите официальный запрос. Я написал, но чиновнице сказал, что нужна немедленная реакция. Но реакции не было и спустя месяц.

Омбудсмен по правам ребенка в Свердловской области Игорь Мороков к его чести, нужно сказать, реагирует, но только словами – будет проверять, соответствующие службы проверят и примут решение. Ну а ты то на что – реагируй не только на то, что уже произошло – убийство, изнасилование, избиение в пункте полиции, а реагируй на то, где тонко, где может прорвать так, что реагировать уже не на что будет. Но этого нет.

Таких примеров у меня, как у журналиста, наберется с пару десятков. И реакции института детского омбудсмена практически нет никакой.