Как же я полюбил аистов! Никогда не видел их в России, но, хорошенько рассмотрев в Эстонии, понял, что эти птицы уникальны и искренни, застенчивы и грациозны... Хозяйственные и старательные, они очень любят людей и, кажется, доверяют им — скорее всего, они такие же трудолюбивые, как и те, кого они выбирают своими соседями. А как же иначе объяснить их стремление вить гнезда на объектах инфраструктуры, построенных человеком, причем обязательно рядом с жилыми домами? Вот электрический столб у дома, часто рядом с дорогой. Казалось бы, зачем тут строить гнездо?! Но аист знает, что делает, а хозяева участка его не гонят — видно, верят, что он принесет счастье в дом. И вот что удивительно: эстонцы уверяют, что никогда по вине этих птиц не бывает сбоев в работе фонарей, а для меня странно, что по их вине не происходит ДТП, ведь как можно уследить за дорогой, когда видишь копошащегося на высоте аиста, да еще, если повезет, заметишь и аистенка, который время от времени робко выглядывает из своего уютного дома?! 

Я наблюдал этих грациозных птиц в разных местах — и у жилых усадеб (язык не поворачивается назвать их просто домами) в национальном парке, и по многокилометровой дороге с севера на юг вдоль Чудского озера, и в обратном направлении по центру страны. Само собой в гнездах, а еще — на лугах вдоль автомобильных трасс, где один такой пернатый самоуверенно прогуливался, периодически поглядывая на меня, в готовности «встать на крыло», на лугах в поисках букашек и червяков для еды, и на только что вспаханном поле с теми же сугубо практичными целями. Здесь, на поле, аист толкался среди других пернатых, как мужичок на базаре — знает, что именно ему надо, но никак не может найти среди обильно заваленных яствами рядов. 

Поскольку я не избалован частым видением этих великолепных в своей простоте птиц, замечая гнездо или праздно прогуливающуюся птицу, резко давил на тормоз, а потом мы с женой или оглядывались, ловя взглядом силуэт птицы, или всматривались в нее через объектив фотоаппарата, если ситуация позволяла, или... как дети бежали за аистом, чтобы разглядеть поближе и поделиться затем друг с другом своими впечатлениями.

Наверное, я сделал несколько сотен снимков так поразивших меня птиц, но мне все казалось мало. Одна улетала от меня, другая всматривалась, по-царски сидя в своем гнезде, как на настоящем троне, третья, сидящая на поле, кажется, не видела меня вовсе, но, как вскоре понимал я, лишь до поры до времени. Стоило мне преодолеть незримую черту, как аист быстро взлетал, и, несмотря на свои размеры, легко делал красивый полукруг и исчезал где-то вдали. А я все «стрелял» из фотоаппарата, стараясь запечатлеть и взлет, и посадку, и все маневры, и простое сидение в гнезде. Они очень терпеливые — видят, что я жду от них движения, и потому чуть ли не превращались в статую — очаровательную и, оказывается, довольно-таки хитрую! 

Они прекрасны в своей простоте. Красивы и так необычны для взгляда уральца, привыкшего к птицам, предпочитающим скалы и расщелины. Наверное, если бы аисты водились в наших краях, я бы посвятил им книгу: изучал бы повадки, проводил наблюдения, исследовал. Но мне в этой моей поездке была уготована роль счастливого созерцателя, в которую я и вжился довольно удачно. 

Орнитологи бы посмеялись такой наивности, но в этом, наверное, и суть прикосновения к природе — в том, чтобы перестать мыслить рационально, оказаться очарованным странником, которого «какой-то там птице» так легко и просто увлечь за собой. 

Километров за сорок до эстонско-российской границы аистов вдруг не стало. Совсем. И как я ни всматривался в очередной «проплывающий» мимо столб, «мохнатых» гнезд-шапок, достигающих, кстати, веса в несколько сотен килограммов и диаметром метра в полтора, на них я больше не замечал, хотя, говорят, эти птицы водятся не только в Ленинградской области, но и восточнее — в Брянске, Липецке, Смоленске.

Не знаю, не видел. 

Главное, что в памяти прекрасные белые аисты остались навсегда.