Эта женщина приезжает торговать за сотни километров. У нее давно налажена система работы с поставщиками, так как сама она ничего не выращивает и не собирает. По сути, классический перекуп: ягоды, овощи и садовые фрукты она скупает за бесценок в глухих деревнях, чтобы привезти сюда и продать дороже. Конкурентов не терпит. Вместе с двумя своими пожилыми соседками по торговому ряду она «держит» весь рынок. Посторонних без мзды не пускает, стараясь угрозами убрать неугодных.

Мой знакомый сумел, однако, отвоевать себе место под солнцем на стихийном мини-рынке, хотя на него до сих пор косятся и за своего не признают.

Пошел дядя на базар

Аркадия вряд ли можно назвать фермером в привычном нам понимании. Да, у него большой огород и приличный участок земли под картошку за поселком, где он живет, несколько теплиц и парников, растут помидоры и огурцы, кабачки и тыквы. Но у него нет помощников — дочь давно замужем и живет далеко, жена работает, наемной физической силы нет, как нет и спецтехники, которая приняла бы на себя часть нагрузки. Выращиванию овощей он посвятил последние лет десять своей жизни, и так это у него хорошо получаться стало, что он решил зарабатывать этим на жизнь. Но если раньше урожай он успешно продавал прямо в поселке или развозил по постоянным клиентам, то вот уже несколько лет, как спрос упал. Говорит, многие, глядя на него, тоже занялись огородничеством и больше в поставках не нуждаются. Поэтому он, желая сохранить доход, решил выйти на базар в большом городе, чтобы реализовать все то, что успешно растет, цветет и пахнет на его земле.

В первый же день, когда он — наивная душа! - приехал в город, заранее определившись с местом, которое, как ему казалось, весьма удачно расположено на перекрестии сотен людей (на оживленной улице, у остановок транспорта), и разложил нехитрый ассортимент своей продукции на стихийном мини-рынке, к нему подошла пожилая женщина.

- Торговать здесь нельзя, - круто заявила она тоном, от которого он вздрогнул и сначала даже не нашел, что сказать, и потребовала убраться подобру-поздорову.

Он удивился: с чего это вдруг? Он же пришел не на официальный рынок с арендуемыми местами, а на условный, нелегальный, где, казалось бы, все равны. Нет.

- Это наше место, мы тебя не пускаем, - отрезала пенсионерка.

В тот первый день он, проигнорировав несуразные требования, заработал рублей пятьсот, а когда загружал не проданные остатки в багажник своего автомобиля, бабка подошла уже не одна - уверенным шагом хозяйки гораздо более молодая особа лет сорока, загорелая на капризном сибирском солнце, с донельзя прокуренным голосом объявила, как отрезала: «Чтобы больше я вас здесь не видела».

Почему? С какой стати? Чем помешал? Кто это «мы»? Его вопросы остались без ответа, и как только он заговорил о полиции, женщины развернулись и ушли.

Банда старушек

На следующий день история повернулась в другую сторону. Как только кто-то из прохожих подходил к нему поинтересоваться ценой картошки или тех же кабачков, подбегала уже знакомая ему пенсионерка и начинала кричать, что его овощи облиты химикатами, что он хам и перепродает чужое, а сам в жизни пальцем о палец не ударил. Время от времени тактика срабатывала — люди в удивлении от таких криков не уходили — шарахались, оглядываясь, однако, не на бородатого и с первого же взгляда вызывающего доверие Аркадия, а на ухмыляющуюся торговку. Мужчина, несмотря на это, не сдавался, так как уже тогда понял, что банда старушек, подстрекаемых молодой торговкой, сделать с ним ничего не сможет. Разве что криками будет докучать, как надоедливые комары. Он прекрасно знал, что на этом рынке они и сами были нелегалами, опасались прихода патруля и готовы были удирать от них «при первом же шухере», поэтому грань переступать не рисковали и брали неугодных, как говорится, «на испуг». Позже, когда он снова и снова с утра до вечера стоял за импровизированным прилавком, «хозяйка» подошла и сказала тоном смилостивившегося барина: «Хорошо, если хочешь тут стоять, плати 3000 рублей в смену». Женщина рассудила, вероятно, что выгнать самоуверенного мужичонку у нее не получится, а с паршивой овцы хоть шерсти клок. Он, конечно, платить не стал, поскольку такие суммы показались ему космическими — он столько не зарабатывал! И ежедневными приездами и спокойным поведением место себе зарезервировал — в самом дальнем углу, вроде бы дальше ото всех, чтобы дорогу никому не переходить, но иметь возможность показать плоды труда своего.

- Они тут устроили место для собственного обогащения, - рассказывает он и удивляется, почему сами очень неплохо зарабатывают, а другим людям возможности получить хоть что-то от труда своего не дают. - Перепродают сезонные товары. Весной зелень, черемшу, которую покупают за копейки, иногда картошку из магазина, выдавая ее за свою и накручивая полцены, а то и больше, а летом — садовые ягоды, фрукты и овощи, о которых понятия не имеют, как выращивать.

О наивных покупателях

Он не только удивляется наглости продавцов, но и доверчивости покупателей. Те, похоже, и рады обманываться, когда картошку из Китая или Казахстана им продают, выдавая за фермерскую, красиво складывая ее для антуража в поржавевшее ведро. Люди ее берут, уходят довольные и даже не задумываются, что могли бы купить такую же картошку в соседнем магазине вдвое дешевле. Или вот горох. Он его растит на паре грядок — порадовать внучат, если вдруг дочка с ними в гости приедет, а небольшую часть везет на продажу. Горох у него сладкий, нежный, даже если немного перерос. У неуживчивых соседок горох совсем другой, потому что не садовый вовсе — его собирают за городом на полях, где выращивают на корм скоту. Но как они его нахваливают! Если бы покупатель попробовал его товар, то вопроса о том, у кого покупать сезонное лакомство, перед ним бы не стояло. Впрочем, чаще всего и не стоит: пока еще человек дойдет до местечка, где приютился Аркадий со своим экологически чистым продуктом! Скорее всего, купит у тех, кто сидит ближе к дороге, к остановке.

За два с лишним года, что он работает здесь, у него, однако, уже появились постоянные клиенты. Идут только к нему, некоторые с удовольствием с ним общаются, а те, кто спешит и проходит мимо — обязательно поздороваются и улыбнутся.

Борьба за справедливость

Когда дело пошло хорошо, он вспахал под грядки даже газон. Сотни кустов кабачков, столько же, если не больше тыкв — это главная, хотя и не единственная его продукция. С недавних пор стал помогать пожилым соседям по поселку, у которых возможности выезжать на базар в большой город нет, а товар на продажу есть: кто-то выращивает малину, другой варит варенье, третий делает прекрасные соленые грузди.

- Людям нужно, чтобы их поддерживали: пенсии небольшие, каждая копейка на счету, да и не все смогут пробиться и морально устоять, когда тебя не пускают на рынок продать то, что вырастил своим трудом, - рассуждает мужчина. - У меня и годы позволяют, и машина есть. Так что захватить несколько банок и продать их мне не сложно.

О своих недоброжелателях Аркадий отзывается однозначно: хитрые люди, которые ради своего обогащения готовы на все — на обман, угрозы, запугивания. Вслед за ним на этот же рынок приходили другие садоводы. В основном, люди не смелые, пожилые и впечатлительные. За нескольких он заступился, когда также, как когда-то и на него, на них начались «наезды». Говорит, одну бабушку, пришедшую с пучками лука, укропа и редиса ему пришлось фактически заслонять своей спиной, когда от нее стали требовать уйти, а потом вдруг предложили платить по 1000 рублей за день стояния (видимо, сделали скидку за ее возраст). Но отстали, когда Аркадий поставил ее рядом с собой. По идее, за ним могла бы уже выстроиться целая вереница тех, кому он предложил стоять рядом, но всех их он — вот ведь чудак-человек! - пропустил вперед себя, а сам так и стоит замыкающим. Когда «хозяйка» вдруг зачем-то решает обойти «свои владения» и с ненавистью во взгляде осматривает его и рядом стоящих, он не может промолчать.

- Ты погоди, я еще тебя и твоих бабок подвину, мы будем стоять в самом начале, где большая проходимость, а вас сюда отправим, - обещает он и с радостью видит, что сумел найти мозоль, на которую может надавить в случае чего.

Впрочем, в перепалке тоже надо видеть грань. Хотя бы потому, что продукцию «самой главной» торговке привозят в последнее время лица кавказской национальности, которые сурово поглядывают в его сторону. Мало ли что. Понизив голос, он признается, что никаких воинственных действий предпринимать и не собирается и добавляет, что лишь борется за справедливость.

Когда начинается спокойный сезон...

Теперь с хитрыми торговками он старается бороться их же оружием. Например, выяснил, что в августе, когда на рынках наблюдается пик продаж ягод и другой сезонной продукции, новых продавцов не гоняют — доход в эти дни и недели такой, что на новичков попросту не обращают внимание. Не выгоняют и грибников, а также «не замечают» садоводов с яблоками и облепихой. А еще удачные дни бывают тогда, когда кто-то один или сразу несколько человек из этой «базарной мафии» по какой-то причине не выходит на работу. Впрочем, она или они всегда и неизбежно возвращаются…

Вслед за садовыми ягодами начинается пора овощей, кедровой шишки и, наконец, брусники с клюквой. Сборщики ягод, приезжая сюда, или игнорируют абсурдные требования, или предпочитают договариваться с «хозяйками» индивидуально.

Говорят, те могут взять не только деньгами, но и товаром, который тут же и продают.

Спокойный сезон для Аркадия и ему подобных садоводов начинается в конце октября. У него тогда влет уходят тыквы — люди на машинах закупают их для Хеллоуина, и так выходит, что в продаже они только у него — слишком уж это специфический товар, выращиванием которого мало кто хочет заниматься.

- Вижу, что косятся на меня и злые бабки, и сама хозяйка, а мне без разницы, я на их завистливые взгляды давно внимания не обращаю, - смеется он. - Главное здесь, как и в любом деле, найти свою нишу. Если летом или в начале осени кто-то еще торгует тыквами или кабачками, то зимой настает мое время: я приезжаю на несколько дней, живу в квартире у знакомого, к рынку подъезжаю на машине — у меня овощи всегда в тепле, поэтому покупателям просто не к кому больше идти. Стою — холодина, а у меня вывеска: «Овощи, кабачки в теплой машине». Да я и скидку всегда сделаю, добрым словом провожу.
В морозы Аркадий остается за прилавком в небольшой компании утеплившихся соседей — в унтах и шубе он привлекает к себе внимание! Женщина уезжает, пожилые продавщицы тоже уходят — заработанных за сезон денег им хватит, чтобы дожить до весны.

Сколько можно заработать?

Сам Аркадий зарабатывает неплохо, как и все, кто занимается такой деятельностью. Если бы не крутились здесь приличные деньги, вряд ли кто-то стал бы так серьезно бороться за монополию.

- Женщина, которая считает себя здесь главной, еще и потому так грубо себя ведет, что своего товара у нее не бывает, только чужой, собранный кем-то, кто мало заботится о внешнем виде продукции, - рассказывает он. - Ее овощи или ягоды уже прошли через чьи-то руки, не всегда заботливые и бережливые. Потому она старается брать то, что долго сохраняет внешний вид, хотя, мне кажется, все понимают — она перепродает все, что у нее выставлено. Я плохой товар вообще не везу, все сам съедаю, а на витрине у меня только хорошее: огурцы, кабачки, даже картофель — все как на подбор, один к одному. Поэтому таких, как я, она и не любит.

...Бывают дни удачные, даже задуматься ему некогда — покупатели подходят и подходят. Аркадий говорит, что иной раз привозит полную машину продукции, планирует на несколько дней остаться, но уже вечером этого же дня уезжает пустым.

- По две-три и даже до пяти тысяч рублей за удачный день можно заработать, - признается он, добавляя, однако, что тут есть свой нюанс: многие так и делают — все, что вырастили, поскорее продают и на заработанное живут до следующего сезона.
Он же в этой работе нашел интерес в жизни, обзавелся знакомыми, которые ему о себе много чего порассказали. С одним покупателем, уже пожилым мужчиной, он как-то разговорился и кратко рассказал о нездоровой атмосфере на рынке. Тот, как оказалось, в лихие девяностые занимался борьбой и часто выезжал на силовую поддержку тех, кто задумывал передел того или иного рынка. Сейчас, когда «от дел» уже отошел, историю про «базарную мафию» выслушал со смехом и сказал, что принципы здесь подобные тем, которые были «у серьезных людей». Хорошо, что до мордобоя не доходит, а мелкие пакости можно пережить.