Вот уже восемь лет супруги Константин и Анастасия Антоновы пишут иконы — от небольших, почти карманных, до крупных двухметровых. На сотни ликов, вышедших из-под их кистей, молятся христиане-старообрядцы по всей России, а также в США, Канаде, Швейцарии, на Украине, в Англии, Шотландии и Франции. Ребята развенчивают миф о том, что иконописец должен быть монахом, и рассказывают, как находят время на тонкую работу в условиях семейного быта…

У мужа и жены одинаковые роли
Им повезло — они встретили друг друга тогда, когда обоим нужно было определяться с тем, чем заниматься в жизни. Мысль писать иконы у Кости появилась еще в 2003 году, а вот Настя шла к этому с юности. Говорит, перед глазами был пример отца — он у нее иконописец, который позже стал митрополитом Андрианом Четверговым и почти на два года возглавил Русской Православную Старообрядческую Церковь.
За плечами у Константина — диплом иконописной школы в городе Дубна, а у его спутницы — иконописное отделение Московского колледжа прикладного искусства им. Калинина (теперь — имени Строганова).
- Отчасти нашу мастерскую можно назвать и семейной, хотя удаленно у нас работают еще два иконописца, - рассказывает глава семьи. - У нас с женой одинаковые роли, мы оба и пишем, и реставрируем иконы. Но ответственности больше, скорее, на мне. Потому что почти все заказы проходят через меня, то есть я напрямую общаюсь с теми, кто обращается с просьбой написать икону.
Настя улыбается, слушая мужа, и деликатно добавляет, что иногда кто-то за кем-то дописывает иконы по разным причинам. И это очень удобно, ведь обстоятельства в семье бывают разные, а лики часто пишутся к определенному сроку. Впрочем, такая взаимовыручка нисколько не вредит целостности самой иконы, потому что вкус и стиль у супругов похожи, и они обычно вместе понимают, какого результата нужно достичь.

Большое напряжение в работе
...Две комнаты, два стола и два мольберта — их мастерская не представляет из себя ничего выдающегося. Правда, есть специальный стол для олифления, несколько навесов разных размеров — от пыли, два компьютера и небольшая библиотека по иконописи. Здесь родилось несколько сотен икон.
По словам Анастасии, заказчики абсолютно разные — и старообрядцы, и представители РПЦ. Кто-то заказывает в дар храму или монастырю, кто-то — в дар молодоженам, на юбилей или на крещение ребенку. Один постоянный заказчик как-то заблаговременно перед рождественскими праздниками заказал у них шесть икон, а когда приехал за ними, то забрал еще четыре лика, которые были на тот момент в наличии.
- Человек уехал домой с десятью иконами! - делится она. - Сказал, что он их подарит своим родным и друзьями на Рождество. Наши заказчики живут в разных уголках России. Иногда заказывают и из-за границы: США, Канады, Швейцарии, Украины, Англии, Шотландии, Франции…
- Размер самых маленьких икон, которые мы пишем, составляет 4-5 см и 7-9 см, это так называемые «походные» иконы, в основном их заказывают автомобилисты и путешественники, - берет слово Константин Антонов, отмечая, что самыми большими, вышедшими из-под их кистей иконы в высоту были 1,8 и 2 метра.
Но труднее писать иконы маленького размера или большие с множеством мелких деталей. Ребята признаются, что это требует большего сосредоточения и напряжения.

«Брак честен и ложе не скверно»
- Современный иконописец чем-то похож на иконописца средневековья? - никак не могу удержаться от вопроса.
- Духовно, думаю, мы конечно же немощнее тех древних иконописцев, - говорит хозяин иконописной мастерской. - Интересно, что нам часто задают вопросы о посте и молитвенной подготовке к написанию икон. Однажды человек попросил предупредить его о начале написания иконы, чтобы молиться за нас во время работы над ней. Конечно, мы такого не ожидали. Пост же и молитва есть обязанность всех христиан. Есть и такие христиане, которые принципиально не заказывают иконы в семейных мастерских, считая, что иконописец должен быть или монахом, или же человеком не семейным. Что удивительно, эти люди не сопоставляют между собой историю христианского искусства, ведущего свое начало с самого появления христианства (первые дошедшие до нас настенные росписи сохранились в Римских катакомбах и датируются I-II веками) и монашеством, зародившемся на несколько столетий позже. Кто в то время занимался росписью катакомб? Монахи, которых не существовало? Да и что в самом себе есть брак? «Брак честен и ложе не скверно». Священник приносит бескровную жертву и его брак нисколько этому не препятствует, а кто-то соблазняется, что иконник состоит в браке. Получается отчасти гнушение браком.
Настя тут же добавляет, что хотя в средневековье иконописцами и были, в основном, иноки, семейные тоже встречались. Например, известно, что иконописец Дионисий работал вместе со своими сыновьями.
Современные создатели икон уже давно отказались от естественных природных веществ для иконописи, но наших героев это не касается. Они по-прежнему сохраняют те же строгие традиции, заложенные предками — писать без химии, только веществами натурального происхождения.
- Белгородский мел для левкаса, беличьи кисти, краски, натуральные минеральные пигменты, сусальное золото 960-й пробы и прочее — все это мы покупаем, - рассказывают супруги Антоновы. - Технология иконописания натуральными минеральными пигментами на основе яичной эмульсии — самая надежная, испытанная веками, поэтому мы с радостью используем именно ее. Искусственную темперу ПВА никогда не используем, ею часто пользуются учащиеся иконописи на первых порах во время практики. У нее более «плоские» цвета, в них нет столько возможности, сколько заложено в природных минеральных пигментах.
Дерево заказываем опытному столяру, который специализируется именно на иконных досках, ведь набор иконной доски сильно отличается от принципов набора мебельного щита. Процесс левкашения еще сложнее, и найти хорошего мастера тоже не так просто. Слава Богу, у нас есть проверенный человек, которому заказывать не боимся.
Зачастую Константин левкасит сам. Процесс левкашения занимает около десяти дней, поскольку наносится 15 слоев левкаса (это мел и мездровый или желатиновый клей), разных рецептов левкашения существует много. Качество и долговечность иконы, в первую очередь, зависит от добротности доски и левкаса, а сам левкас сильно влияет на качество позолоты и на то, насколько хорошо будет ложиться краска, не будет ли она излишне впитываться, что тоже мешает письму. Говорят, самое лучшее и древнее защитное покрытие для иконы — это льняная олифа без химических добавок, она долго сохнет, сам процесс олифления занимает около суток. Но для иконы это самое подходящее покрытие, потому что олифа не имеет такого навязчивого глянцевого блеска, как лак, не закрывает наглухо поры, а ведь доска имеет свойство расширяться и сужаться в зависимости от времени года, условий хранения… Такую олифу производят в Финляндии, а наши герои ее покупают в Москве или Питере.

«Дочка рисует рядышком»
- Были разные периоды, - вспоминает Анастасия, отмечая, что после рождения дочери у нее естественно стало намного меньше времени на написание икон.
Говорит, бывало даже, что супруг подготавливал ей воду, краски и прочие инструменты, а она в свободные полчаса-час работала на всем готовом. Сейчас я занимаюсь иконописью больше, иногда дочка рисует красками рядышком со мной.
- На мой взгляд, нет никакой разницы мужчина пишет лик или женщина. Все зависит от устремленности характера, от желания этому учиться, причем учиться всю жизнь, - рассуждает она и тут же вспоминает себя одиннадцатилетней девочкой, которая наблюдала, как ее отец — тогда еще мирской человек, уже освоивший иконопись, - одухотворенно писал образы. - Мне было еще рано всерьез перенимать навыки и опыт. В то время мне прививалось благоговейное и трепетное отношение к самому процессу иконописания, к иконам. Например, я смотрела, как отец пишет праздничный ряд в иконостас, и мне казалось, что все уже дописано, а он все выводит, выводит что-то… Мне тогда было непонятно, что еще там можно сделать. За таким кропотливым трудом часто приходилось наблюдать и удивляться. Я ему очень благодарна за то, что он направил меня на это, такое родное для меня сейчас дело! Некоторые знания передались в записях его тетради, книгах. Живой опыт и навыки больше передавались моей старшей сестре Екатерине. Она переняла от нашего папы, будущего владыки Андриана, опыт золочения, немного занималась реставрацией. И сейчас она тоже занимается иконописью.
Но, если честно, ни Константин, ни Анастасия не стремились к этому искусству с детства. Он вообще мечтал стать летчиком, а она с ранних лет волновалась темой справедливости и думала о карьере адвоката. «Сейчас я рада, что пишу иконы, разочарования никогда не испытывала. И рада вдвойне, что у нас с Константином общее любимое дело — иконопись», - признается она, добавляя, что пока не уверена, станет ли их дочка продолжателем этой традиции. Она бы хотела, чтобы дочь — главное! - помнила о своем дедушке, чьи умения и старания передались и ее маме.