Колючая проволока, вышки охраны, место досмотра заключенных, бараки, штрафной изолятор… В музее под открытым небом «Пермь-36» желающих увидеть, в каких суровых условиях приходилось выживать нашим отцам и дедам, с каждым годом становится все больше. И это не может не быть поводом для радости: россияне стали активнее интересоваться своей историей, ее сутью, не по книгам или учебникам, а без прикрас и чужой ее интерпретации. И чем более оригинален музей или экспозиция, тем больше к нему интереса.

Впрочем, это и не музей – еще каких-то несколько десятилетий назад это была самая среднестатистическая «зона» частью для бытовых, но в основном все же для политических заключенных. Чтобы оценить, каково было выживать в условиях изоляции от привычного общества и обыденной жизни, сюда едут из близлежащих регионов – из Екатеринбурга, Тюмени, Челябинска и Кургана. Причем среди посетителей много молодежи, которой полезно увидеть и понять, что творилось в стране совсем недавно, и почему на карте СССР не было и «живого места» от «раковой опухоли», имя которой – ГУЛАГ.

Это место словно какое-то особое: если в Перми в новогодние каникулы стояла умеренно-холодная погода, то здесь, неподалеку от города Чусового, было не просто морозно – температура достигала -26 градусов. Несмотря на это, экскурсии здесь проводились в полноценном режиме – по два часа «без поблажек» каждая группа ходила по территории, осматривая то, что осталось от концентрационного лагеря. А экскурсовод рассказывал ужасающие подробности жизни в этом месте. И, кроме того, что во время осмотра этой территории на холоде замерзали и руки, и ноги, в жилах… стыла кровь от осознания того, казалось бы, нечеловеческого кошмара, который переживали страдальцы, очутившиеся здесь.

По небольшой по площади территории зоны они могли передвигаться относительно-свободно, при этом за малейший проступок рисковали попасть в барак усиленного режима, где даже сутки пребывания грозили неизлечимыми болезнями или серьезным обострением хронических.

«Страна.лайф» уже рассказывала как-то о музее ГУЛАГа в центре столицы. Но там экспозиция развернута в теплых залах, ходить по которым можно бесконечно, неспешно осмыслять тот ужас, который переживала страна, но так и не прочувствовать до конца всей сути жизни за колючей проволокой. Тем ценнее натурная экспозиция «Перми-36».

За вертушкой входа ждут дощатые заборы и такие же дощатые настилы на полу. Высятся вышки охраны. Дерет «нервы» колючая проволока, которой буквально обтянут лагерь по всему периметру. А мороз, который лишь острее позволяет на считанные мгновения ощутить весь кошмар здешнего бытия, молчаливо пронизывает до костей .

В бараке группы посетителей осматривают «шконки» - двухэтажные нары, застеленные жалкими подобиями матрасов, и тумбочки, до которых нет желания дотрагиваться. А еще – лагерная библиотека, «дом культуры», которые бесконечно далеки от того, как мы привыкли представлять себе эти культурно-досуговые места. Кстати, в этом ДК авторы ГУЛАГа соседствуют с его непосредственными участниками, а звонкой пощечиной каждому, кто осматривает эту экспозицию, звучит лозунг, размещенный тут же: «Марксизм вечен, потому что он верен!»

Портрет репрессированного священника Сальникова висит рядом со снимком наркома иностранных дел Молотова, а расстрелянные крестьянин Пухарев и режиссер Мейерхольд – с председателем Совета народных комиссаров Лениным. И в этом историческом парадоксе – вся суть того времени…

Поеживаются экскурсанты, переговариваются между собой. Впрочем, находятся и те, кто будто бы и не думает о сотнях и тысячах мучившихся здесь арестантов – они радостно делают «селфи» на фоне колючей проволоки и у некоторых экспонатов, которые, кажется, ну никак не подходят для того, чтобы улыбающиеся «гости» снимали себя на этом фоне. К счастью, тех, кто решается на такое разнузданное современностью поведение, не так уж и много, в основном люди проникаются атмосферой безысходности и внутренне примеряют на себя камеры, в которых сидели люди, рабочие места, где часами без перерыва трудились люди, нары, туалеты, от которых, если вдуматься, хочется бежать без оглядки.

…А потом все расходятся в молчании. Потому что не о чем говорить. Надо подумать.