Литовские власти на фоне украинских событий приняли наиболее агрессивную антироссийскую позицию в сравнении с другими странами Прибалтики. С чем это может быть связано и как ухудшение взаимоотношений с Россией отражается на экономической жизни населения Литвы, Pravda.Ru узнала у известного литовского политика и политолога Альгирдаса Палецкиса.

— Когда мы разговариваем про Прибалтику, а мы сегодня планируем говорить не только про Литву, но и про Прибалтику в целом, всегда у меня возникает первый вопрос: все-таки кто хозяин жизни в Литве?

— Ситуация такова, что когда мы вступили в Евросоюз и в НАТО, то существенно была ограничена наша маржа для маневра. И можно считать, что вряд ли литовский народ полностью сейчас является хозяином. Как показали и наши недавние попытки сделать референдум против продажи земли иностранцам. Его не разрешили провести в то время, когда это было удобно. Было собрано 300 тысяч подписей, что для Литвы очень большое число. Референдум должен был произойти весной прошлого года, но власти сделали так, что он был в середине лета, и, конечно, он провалился. То есть формально, по Конституции, народ Литвы является хозяином страны, но реально, наверное, это не так. Тут идет большая игра между разными группами интересов, геополитических и внутреннеполитических.

Но я думаю, что сейчас власти и элита Литвы теснее всего согласовывают свои действия с Вашингтоном и, в некотором смысле, с Брюсселем и с Берлином. Есть альтернативные движения. Но они пока не так развиты, им и не дают особенно развиться. Так что, пока это статус-кво, и мой прогноз на ближайшие несколько лет, что он вряд ли будет меняться — мы являемся членами Евросоюза и НАТО. Причем даже больше наши власти склонны идти по вашингтонской линии.

— Кто активнее всего может пролоббировать свои интересы в литовской политике и экономике?

— Во-первых, наверное, это скандинавские банки, которые наши политики впустили в Литву довольно давно, до такой степени, что сейчас у нас литовских банков с литовским капиталом фактически не осталось. Абсолютно доминируют шведские и другие скандинавские банки. И для небольшой страны это довольно плачевная ситуация, потому что вообще нельзя давать полный карт-бланш частным банкам. А тут еще они и иностранные, в частности шведские. А далее, наш местный крупный капитал довольно влиятелен.

А если смотреть геополитически, то все-таки видно, и аналитики признают, что сейчас наиболее активно в Литве из иностранных государств действуют США. Это происходит уже на протяжении последних двух десятилетий, и даже никакая западноевропейская страна не может сравниться с этим. Могла бы тут соперничать Германия, но по разным историческим причинам немцы не очень активны пока что были тут.

— Вы получили мировую известность, когда против вас было заведено уголовное дело. Вас судили за то, что вы просто высказали альтернативную точку зрения на историю, на события, которые произошли в 1991 году в Вильнюсе. Можете рассказать об этом? Потому что у нас не верят, что если человек по-другому думает, его за это могут судить. В России так не принято делать.

— У нас тут было несколько похожих случаев, и я понимаю, что для иностранцев, в частности для россиян, это может быть и не понятно. Там речь шла о событиях 1991 года в Литве, когда Литва отделялась от Советского Союза, и в Литве сейчас принята одна точка зрения об этом. Я сказал, что не все так просто было в 1991 году, как представляют наши политики, что коварные советские солдаты умышленно пришли и убивали людей у телебашни. Я сказал, что все сложнее, что есть одни, другие, третьи факты. На этой передаче меня перебили, мне не дали досказать мои мысли. Потом передача закончилась. А потом, через несколько недель, я получил повестку в прокуратуру.

— У вас были документы, свидетельства, показания? То есть вы говорили не голословно?

— Были и документы. Фактически то, что я сказал, до меня говорили еще и многие другие люди. Просто у нас поменялась ситуация, немножко закрутили гайки: приняли закон об отрицании оккупации, и я под этот закон попал. Хотя факты были. Начались суды, и мне присудили около трех тысяч евро штрафа. Я его выплатил, и процесс закончился. Мы видим, что похожее происходит и в Латвии, и в Эстонии, и в других странах.

— А правда, что литовцев становится меньше, а не больше, что есть демографические проблемы?

— Население Литвы уменьшается. В последние годы Советского Союза нас было 3,5 миллиона. Сейчас, по официальным данным, три миллиона. Но я боюсь, что меньше, потому что обычно реальность бывает хуже, чем официальная статистика. И, возможно, мы уже не достигаем трех миллионов. И смертность у нас тоже довольно высокая. Я сейчас не помню, превышает ли она рождаемость, но это граничит на нулевом рубеже.

Конечно, можно сказать и по-другому, что в советское время, если бы границы были открыты на Запад, то, конечно, и в советское время были бы эмигранты на Запад. Когда открылись эти границы, конечно, те, кто мечтал давно уехать, уехали, у кого были какие-то мечты про Запад. Но к ним добавились много экономических мигрантов, которые не нашли здесь работы, достойной их образования и т.д.

Поэтому это огромная проблема для нас, и прогнозы показывают, что и далее, как во многих странах, включая и Россию, и другие страны Восточной Европы, у нас будет тенденция к уменьшению населения. А притока иммигрантов в Литву пока тоже не видно.

— Но обещают и негров из Африки, и беженцев из Греции.

— Сейчас процесс начинается, по солидарности со всем Европейским союзом. Но это пока небольшие цифры, и они не влияют ни на что. Хотя культурно нам было бы более приемлемо, если бы к нам ехали на заработки молдаване, белорусы, украинцы и т.д. Но этого не происходит в массовом порядке, потому что у нас небольшой рынок, небольшая страна и с не самым высоким уровнем развития. Они больше едут на Запад.

А решение только одно — поднимать уровень экономики в Литве и снижать уровень коррупции. Но курс сейчас взят на конфронтацию с Россией, где у нас были большие рынки сбыта. Россия была первым направлением нашего экспорта, и до сих пор остается на первом-втором месте. Но уже снизилась интенсивность обмена с Россией ввиду последней конфронтации из-за Украины.

Новые рынки, которые мы ищем в странах Азии, в Китае, в Америке, пока открываются очень медленно. При такой антироссийской риторике, к сожалению, я не вижу больших перспектив, чтобы в Литве сильно поднялась экономика, потому что для сильной экономики нужна хорошая дипломатия, хорошие добрососедские отношения с Белоруссией, с Россией.

— У меня есть такое ощущение, что литовское правительство себя ведет безответственно по отношению к литовскому народу и к литовскому бизнесу, экономике. Люди заведомо, точно знают, что власти будут способствовать не развитию своей экономики, экспорта, а гибели экономики, производства и экспорта. Правда их спасает то, что НДС в ЕС платится по месту покупки. То есть расчет на то, что бюджет не пострадает. А то, что убьет национальное производство и экспорт, не очень их беспокоит. Есть возможность демократическим путем сделать правительство более ответственным?

— Мы с коллегами, с которыми анализируем ситуацию в Литве, тоже не ожидали той степени политики, которую мы видим, насколько она не учитывает национальные и экономические интересы Литвы. Ведь фактически внешняя и внешнеэкономическая политика должна первой целью ставить благосостояние своего народа. Из этого надо исходить, а не из каких-то высокопарных идей про экспорт демократии на Восток. При том, что у нас у самих дефицит этой демократии в Литве.

Мы могли совсем по-другому реагировать на украинский кризис. Тут у меня два ответа. Во-первых, слишком близко учитываются интересы Вашингтона в Литве. А во-вторых, это неопытность нашей элиты. Хотя есть там и достойные люди, но, в принципе, доминирует эмоциональный подход, чтобы соблюдать больше интересы западных партнеров, чем свои литовские. И кончается все экономическими убытками и, к сожалению, статусом-кво, который не устраивает многих.

Есть ли у нас демократическая возможность поменять все это? Есть. Есть выборы. Но у нас уже, как в Америке: две партии меняют друг друга, а идеология у них одна, некий такой либерализм. Демократы и республиканцы в Америке - у нас так же: социал-демократы, вроде бы левые, и консерваторы, вроде бы правые. Но, по сути, они все либералы. И они, с помощью еще нескольких небольших партий, создают коалиции, и трудно поменять это все, это все устоялось.

Появляются протестные партии, но их довольно элегантно разоружают. Сначала идеологически, потом технически, потом их берут в коалицию, в этих коалициях они тонут, теряют свой профиль, свой стиль, и они исчезают.

Беседовал Саид Гафуров